Периодически возникает необходимость рассказать, что я думаю о книге "Чернобыльская молитва" Светланы Алексиевич. Произведение это состоит из воспоминаний пострадавших в результате Чернобыльской аварии людей. К сожалению, автор не потрудилась хоть сколько-нибудь изучить историю процесса ликвидации последствий аварии, и отсеять из свидетельств  явно ошибочные, а порой и просто нелепые моменты. В итоге, книга "Чернобыльская молитва" вместо сборника воспоминаний превратилась в подборку бреда, излагаемого с серьезным лицом и  трагическим надрывом в голосе.


Общий вывод - книга не просто не рекомендуема к прочтению, а вредна, поскольку содержит не просто неверную информацию, а глупости, что формирует неправильное восприятие трагических последствий Чернобыльской аварии. Ниже приведу несколько наиболее запомнившихся моментов со своими комментариями.

Из "Интервью с автора с самим собой":
Я  долго  писала эту  книгу...  Почти  двадцать  лет...  Встречалась  и разговаривала  с  бывшими работниками станции, учеными, медиками, солдатами, переселенцами, самоселами...
Запомним эти слова. Двадцать лет.

...Первый  раз  сказали, что у нас радиация, так мы думали: это болезнь какая-то, кто заболеет -- сразу помирает. Нет, говорят, что-то такое, что наземле лежит и в землю лезет, а увидеть нельзя. Зверь, может, видит и слышит,а человек  нет. А  это неправда! Я видела...  Этот цезий у меня  на  огороде валялся,  пока дождь его не намочил. Цвет у него такой чернильный... Лежит и переливается  кусочками...  Прибежала  с колхозного  поля и  пошла  на  свой огород...  И  такой  кусочек  синий...  А  через  двести  метров еще один... Величиной  с  платочек, что  у меня  на  голове.  Крикнула я соседке, другим бабам,  мы все оббегали. Все  огороды, поле вокруг... Гектара  два... Может, четыре  больших  кусочка  нашли...  А один  был красного  цвета...  Назавтра посыпал дождь. С самого утра. И к обеду их не стало. Приехала милиция, а уже не   было  чего  показать.  Только  рассказывали...  Кусочки  вот   такие... (Показывает руками.) Как мой платочек. Синие и красные.
Тут все ясно, кроме одного: зачем придумки малограмотного человека в книге приводить? Жалко, милиция приехала, надо бы скорую. По их линии есть учреждение, где и не такие истории всерьез слушают.

А  гребешки у кур  были  черные, а не красные  -- радиация.  И сыр не получался. Месяц жили без  творога и сыра.  Молоко не  кисло, оно в  порошок сворачивалось, белый порошок. Радиация...
Эта  радиация  у  меня  на  огороде   была.  Огород  весь  побелел, беленький-беленький, как чем-то посыпанный. Какими-то кусочками... Я думала, может, что-то из лесу принесло. Ветер насыпал.
Из той же оперы. И это не в контексте выдумок, это все начало книги такое.

Вот пеночка. Из воспоминаний ликвидатора:
Возвратились домой. Все  с себя снял, всю одежду, в  которой там был, и выбросил в мусоропровод. А пилотку подарил маленькому сыну. Очень он просил. Носил, не снимая. Через два года ему поставили диагноз: опухоль мозга...
Дальше допишите сами... Я не хочу дальше говорить...
Итак, человек зачем-то пронес зараженную форму через дозконтроль и понимает, что ее лучше выбросить. (Уже странно) Но сын просит пилотку, как быть? И ему дают пилотку! Все правильно сделали. Впрочем, папа эту пилотку на голове носил, что во многом объясняет его поведение: все, что могло в той голове думать, излучением поражено.

Мое любимое:
"Что запомнилось...Врезалось в память?
Целый  день мотаюсь  по  деревням... С  дозиметристами... И ни одна  из женщин  не  предложит яблоко...  У мужчин  страха меньше, принесут  самогон, сало: "Давай пообедаем". И отказываться неудобно, и  пообедать чистым цезием -- мало радости. Выпьешь. Без закуски.
Белые  грибы хрустели под  колесами машин.  Разве это нормально? В реке плавали толстые и ленивые сомы, раз в пять-семь больше привычного. Разве это нормально? Разве...
В одной деревне все-таки усадили за стол...  жареная баранина... Хозяин подвыпил и признался: "Молодой  барашек. Зарезал, потому что  не мог на него смотреть.  Ну,  и уродина! Есть даже  неохота". Я  --  хлоп стакан самогона. После этих слов... Хозяин смеется: "Мы  тут адаптировались,  как колорадские жуки."
Поднесли дозиметр к дому - зашкаливает..."
Итак, ездит бригада дозиметристов. Они не просто видят последствия облучения, но и знают его реальные уровни. Их приглашают за стол. Что нужно сделать в зараженной местности? Правильно, измерить сначала радиационный фон. Тем более, аппаратура есть. Но как-то забыли на почве предшествовавших угощений самогоном. Конечно, если стаканами пить. Кстати, что делает дозиметрист, если у него прибор зашкаливает? Правильно, переключает прибор на следующий поддиапазон измерения. Но самогон, видимо, не дает этого сделать.
Кроме того, какой бы ни был дозиметр, если он хоть в каком-то поддиапазоне зашкаливает, то фон слишком велик для проживания там людей. А тут речь не о самоселах, а о целых деревнях, причем уже через некоторое время после аварии, ведь упомянутые мутанты-сомы и барашек успели вырасти.
Вывод прост: то ли автор врет, а Алексиевич в силу своей некомпетентности этого не видит, либо она сама это все придумала. В любом случае, зашкаливает тут не дозиметр, а дурь.

В хате  печка  топится, сало жарится. Дозиметр приставишь: не печка,  а маленький реактор.
Вот у Алексиевич если дозиметры, так зашкаливают. Каких-то показаний у них нет на всем протяжении книги. Серьезно.

А я как раз  перед этим  прошел  курсы  по  гражданской  обороне,  нам  выдавали информацию  тридцатилетней давности: пятьдесят рентген -- смертельная  доза.
Ну да. Не знает ни автор, ни рассказчик, что самая легкая степень лучевой болезни развивается при дозе вдвое большей. Расказчик-то ладно, мы уже привыкли, что интервью брались то ли у помешанных, то ли у алкоголиков. Но "книга писалась почти двадцать лет". И за это время не ориентироваться в дозах хотя бы примерно...

Через два месяца мы  уже начали что-то понимать. Давай  спрашивать: "Мы же  не   смертники.   Побыли  два   месяца,  хватит.  Пора  нас   поменять". Генерал-майор Антошкин проводил с нами беседу, откровенничал: "Нам невыгодно вас менять. Мы  вам  дали один  комплект одежды. Второй,  третий. Вы  навыки приобрели.  Менять вас -- дорогое дело, хлопотное". И  упор на то, что мы -- герои.
Во-первых, срок пребывания в Зоне определялся не количеством дней, а накопленной дозой облучения. Получил 25 рентген - езжай домой. Во-вторых, спустя два месяца от своего появления в Зоне рассказчик с Антошкиным говорить не мог, его уже там не было. Ладно рассказчик перепутал Антошкина с Таракановым (я так думаю, что с Таракановым), но Алексиевич могла примерно хронологию представлять?!

В общем, хватит. И так понятно, что книга представляет собой откровенную халтуру и попытку (успешную) сколотить на человеческом горе свой капитал, приобрести популярность. До написания этого поста я предлагал экземпляры "Чернобыльской молитвы" сжигать. Теперь я предлагаю воздвигнуть из них памятник самой Светлане Алексиевич. И пусть ей будет стыдно.